Над водами широкого Северного Пролива неистово бушевал шторм. Одна за другой молнии вылетали из плотных свинцовых туч, и, словно яркие копья, поражали обильно пенящееся море. От страшных громовых раскатов закладывало уши любого, кто находился в этот момент поблизости. Яростный ветер поднимал волны огромной высоты, которые на немыслимой скорости сталкивались друг с другом, образуя при этом фонтан брызг. В столь суровую погоду переставала действовать даже блокада кораблей у берегов Нора, не говоря о простых торговых судах, что обычно во множестве бороздили пролив. По обезлюдевшему бурному водному массиву плыла лишь небольшая бригантина с изорванными в клочья парусами и множеством кое-как залатанных дыр в корпусе. Корабль казался детской игрушкой в жестоких лапах стихии : то и дело судно подлетало вверх, напоровшись на очередной гребень, и через секунду с силой врезалось форштевнем в воду, угрожая разлететься на куски.
 
На передней палубе посудины возвышался довольно молодой мужчина с ранней сединой в недлинных волосах, одетый в видавший виды кожаный плащ. Холодные соленые капли окатывали его с ног до головы, но мужчина упрямо продолжал стоять на подгнивающих досках, всем своим видом как-бы показывая, что штормящему морю его не сломить. Волевой взгляд был направлен на линию горизонта - туда, куда держала свой путь бригантина. Вот-вот вдали должны были показаться смутные очертания скалистых берегов островной страны. С этими берегами были связаны все надежды на лучшее, как старающимся высмотреть их человека, так и всего экипажа обреченного судна.

Почувствовав боль в глазах, уставших от долгого беспрестанного наблюдения, мужчина на несколько секунд устало зажмурился, после чего продолжил свое однообразное занятие, пусть и делал это он теперь без напряжения, кое испытывал ранее, к тому же оперевшись на находящиеся неподалеку перила. Человека звали Дугал Ниеми, и он был одним из полутора сотен беженцев, несколько часов назад отчаливших от одной из пристаней Фаркана к далекому Норскому архипелагу, где каждый из них рассчитывал на жизнь, куда более приличную, нежели на ненавистном им материке. К сожалению, мечтам далеко не всех было суждено сбыться: 24 переселенца погибли во время бури, которая сейчас постепенно успокаивалась, пусть и была все еще весьма разрушительной. Вздохнув, мысленно скорбя по ушедшим товарищам, Дугал снова сосредоточился на попытках обнаружить побережье Великого острова. Спустя несколько минут в далекой дымке стали просматриваться синие вершины высоких гор. Эта и была конечная точка намеченного ранее пути.

-Земля!!! - раздался радостный крик чудом уцелевшего в "вороньем гнезде" юнги. На обветренном, белом лице Ниеми загорелась легкая улыбка. В каюте мужчину дожидалась беременная жена и маленькая дочь. Именно эти два человека заставляли Дугала ежеминутно выходить на палубу, и, дрожа от холодного воздуха и ледяных брызг, нервно искать взглядом вдали спасительную сушу. Теперь глава семейства мог облегченно выдохнуть и целиком погрузиться в воспоминания событий последних месяцев... 

___________________________________
Состоятельная семья Ниеми вот уже несколько сотен лет проживала в не самом крупном городе Бернвилль, нашедшем свое место на северо-востоке Лондо. Молодой наследник рода по имени Дугал стал полноправным хозяином крупного фамильного поместья после смерти родителей. Совсем скоро дворянин обзавелся женой, и жизнь потекла с ужасающей скоростью. Спустя несколько лет у супружеской четы родилась дочь, которую назвали Марта. Девочка быстро росла, показывая неплохие умственные результаты для своего возраста. Ставшая полной семья была вполне счастлива, и вот Хельга Ниеми уже ждала второго ребенка, а довольный отец присматривал учителей для старшей дочери, которой скоро должно было исполниться 7 лет. 

Однако все имеет свойство заканчиваться. Подходило к концу и благополучие семейства. Отправной точкой для этого послужил приход в Бернвилль наместника правящей Церкви - епископа Селены Фридриха Светлого и его людей. С получением власти над городом и окрестностями церковники начали свои преобразования, руководствуясь изданным незадолго до этого Учением, а по факту попросту присваивая себе все, что приходилось им по душе. Не миновала этого беззакония и династия, справедливо считающаяся богатейшей в городе. Красивая усадьба Дугала сразу приглянулась главе городка, и однажды в дом деловито зашел патер с развернутым свитком, в сопровождении нескольких вооруженных солдат. 
-Господин Ниеми, Церковь признала Вас виновным в расположении чрезмерно дорогим имуществом, в частности имением, не соответствующим по уровню роскоши среднестатистическим домам нашей страны, что противоречит восемьдесят шестой заповеди Учения. Дабы загладить свою вину перед богами, вы обязаны отказаться от своего особняка в пользу Святой Церкви. В случае неповиновения вы будете обвинены в отступничестве от веры и приговорены к казни путем сожжения на костре.  - гнусаво прочитал священник. 

Выбирать не приходилось, и на следующий день изгнанная из собственного дома семья оказалась на улице. Капитала отца хватило на то, чтобы приобрести средних размеров хижину около порта и высадить возле нее небольшой огород. Но даже теперь ненасытное духовенство не оставляло обездоленных людей в покое. Под разными предлогами у семейства со временем изъяли остатки денег, антикварную мебель, лошадей, карету, все фамильное оружие и драгоценности, чей возраст измерялся веками.  Служители не гнушались даже одежды, представляющей хоть какую-то ценность. Потомки древнейшей династии теперь едва сводили концы с концами. Дугал начал днями пропадать на пристани, где работал плотником, чтобы прокормить жену и ребенка, об учителях для которого не шло уже никакой речи.

После воцарения в Бернвилле Церкви одна за другой начали закрываться общественные бани - Учение запрещало мытье. Антисанитария спровоцировало повальную эпидемию неизлечимой болезни под названием умбемия. Недуг передавался воздушно-капельным путем, из-за чего был еще более смертоносным. Население городка сокращалось с каждым днем. Люди падали замертво прямо на улицах, никем не тронутые трупы разлагались, источая тошнотворный запах и распространяя новую заразу. Власти никоим образом не реагировали на данную проблему, объясняя внезапно начавшуюся пандемию гневом богов. Жить, а точнее существовать в некогда цветущем и красивом населенном пункте стало невозможным, и разорившейся дворянин это прекрасно понимал. Единственный способ спастись от верной гибели - бежать через море, в далекий холодный Нор, где нет места уничтожающей народ религии и гадких личностей, прикрывающихся ей для того, чтобы безнаказанно совершать свои злодеяния. За считанные недели главой семьи Ниеми была собрана команда людей, готовых на страшный риск переплыть неспокойный пролив ради того, чтобы изменить свою жизнь в лучшую сторону. Таких оказалось очень много - 150 человек. В одну из летних ночей вооруженная чем попало толпа ворвалась в порт. За считанные минуты вся охрана пристани была нейтрализована, и первое попавшееся судно - им оказалась старая бригантина - отплыло от берегов Фаркана с беженцами на борту, среди которых и было несчастное семейство Дугала. Никто из ста с половиной переселенцев не был уверен в успехе столь смелого предприятия, большинство даже не знало точного курса, по которому следовало вести корабль. И тем не менее никаких альтернатив у спасающихся не было и не предвиделось в будущем, поэтому даже здесь, как это часто бывает, возможность выбора полностью отсутствовала. К счастью, не предназначенное для плавания в такую погоду корыто продержалось на плаву, оставив почти всех погрузившихся на него в живых, и, более того, было не вышвырнуто в открытый океан, вероятность чего тоже имела место, а прибито к желанным островным берегам.

-Что ж, теперь посмотрим, как они нас примут... Может быть, назад отправят или, чего доброго, за решетку упекут... - мелькнула в мозгу стоящего на палубе отца мрачная мысль. А корабль, из кают которого доносилось невиданное ликование спасенных, тем временем все ближе подходил к заветной суше, где в поднятом ураганом тумане начинали проглядываться пока еще нечеткие и почти призрачные очертания каких-то построек...

Как выяснилось позже, власти Нора проводили политику принятия всех беженцев с материка, что не могло не радовать. Вскоре всем добравшимся до страны была выделена крыша над головой, и потомок дома Ниеми вместе с женой и дочерью перебрался в небольшую, но теплую бревенчатую избу-пятистенку в пригороде Эндерры. И пусть у семейства по-прежнему не было ни гроша в кармане, пусть Дугалу вновь пришлось зарабатывать на хлеб тяжелым трудом, вставая затемно и возвращаясь домой к полуночи, все были счастливы. В жизни разорившихся людей возникло главное - уверенность в завтрашнем дне. Честно заработанные деньги теперь не уходили в никуда, появилась возможность их накопления, и благодаря ей, а так же невероятной моральной силе отца жизнь семьи начала круто меняться в лучшую сторону. По малом времени у переселенцев было ровным счетом все, чтобы встать на один уровень с коренным населением страны. Для полного счастья не хватало лишь более просторного жилья, ведь в семье вот-вот должен был появиться еще один ребенок.  Приобретать новый дом нужно было немедленно, и ее глава стал пропадать на работе почти круглые сутки. Это принесло свои плоды: менее, чем через 2 недели предстоял очередной переезд.

Родился Винни уже в новой, светлой, но небогатой двухэтажной усадьбе, построенной на самом южном краю столицы по соседству с густым лесом. Имя для мальчика подобрал отец, в честь великого основателя своей династии Винсента Де Ни Еммера. Старшая дочь к этому времени уже успела поступить в школу, где стала проводить все больше и больше часов, так что теперь львиная доля внимания обоих родителей было направлено на воспитание сына. Однако и этой доли со временем стало недоставать - Хельга начала работать как только отпала нужда в грудном вскармливании сына, а Дугал своей работы не прекращал. Маленький наследник рода с самых ранних лет привыкал к самостоятельности. Передающаяся из поколения в поколение тяга к знаниям дала о себе знать, и основным занятием Винсента стало чтение всевозможных книг, которому тот научился почти тогда, когда и говорить. К пяти с половиной годам все книги скудной домашней библиотеки были проштудированы от корки до корки, и отец юного любителя литературы был вынужден тратить значительную часть заработанных средств на новые, интересные и красиво оформленные тома, которые малец читал взапой - до двухсот страниц в день. Из-за этого занимающего все свободное время увлечения Винни не был знаком с улицей - для него даже в семилетнем возрасте она представляла из себя другой, малоизвестный мир, большой и зачастую опасный своими "обитателями" - ровесниками паренька, насмешливо кричащими "глиста!" вдогонку Винсенту, когда тот шел в городской архив за очередной книжкой. Естественно, спорту мальчонка тоже внимания не уделял, и его физическая форма всегда оставляла желать много лучшего.

Зато интеллект Винни был просто впечатляющим для своих лет, с каждой новой прочитанной книгой все увеличиваясь и увеличиваясь. Знания стали весьма разносторонними, несмотря на то, что черпались по большей части из художественной литературы. Учебники Винни листал без особенного удовольствия, делая это только потому, что не пожелавший отдавать "и без того башковитого" сына в дорогостоящую школу Ниеми старший требовал прочтения некоторых из них. Круг знакомых паренька, понятно, был весьма узок и составлял только мать, отца, сестру Марту да соседку из дома напротив, изредка заглядывающую к мальцу и приносящую ему еду, когда родители были на работе - готовить сам Винсент не умел.

И тем не менее, все растущий книголюб никогда не чувствовал себя в чем-то обделенным - и мать, и отец его очень любили, пусть и показывали это довольно редко из-за своего плотного рабочего графика. Как правило,видеться с ними Винни мог только утром - возвращались родители уже когда парнишка спал. К общению с сестрой и соседкой Винсент не тянулся, предпочитая общество героев различных произведений. Несмотря на это, он ценил всех окружающих его людей и считал их по-настоящему родными, что было вполне заметно. Иногда матери или отцу удавалось выхлопотать выходной, и тогда привычная жизнь начинала играть новыми, яркими красками. Обычно в такие дни вся семья выбиралась за город, чаще всего - в начинающийся буквально за домом хвойный лес. Благодаря таким прогулкам Ниеми полюбил не только книги, но и природу. 

Неумолимо шли годы. Малец отметил уже тринадцатый день рождения, однако его образ жизни не изменился практически никак. Винсент все так же просиживал дни дома в компании бесчисленных рассказов, романов, легенд, философских произведений и другой литературы. С течением времени для прочитанных томов сына родителям пришлось купить сначала один шкаф, затем второй и даже третий. Но книги все равно не умещались в специально приобретенных для них хранилищах - многие из них валялись по площади всей комнаты Винни, который к этому моменту уже обзавелся собственной целью в жизни : парню хотелось стать библиотекарем и продолжать заниматься тем, в чем он видел смысл своего существования и, по совместительству, увлечение.

Но если в обособленном мире дома Ниеми никаких существенных перемен не происходило, то все, что находилось за его пределами подвергалось этим переменам день ото дня. Нестабильность начала наблюдаться и в политике - долго жить приказал король Нора, и с его уходом страна погрузилась в кризис, беспорядки и некоторую смуту. Сказалось это и на благополучии семейства - заработную плату отца начали урезать. Ситуацию спасало то, что уже ставшая взрослой Марта устроилась работать цирюльником в одной из местных парикмахерских и тоже приносила доход в семью. Семью, которую вскоре постигнет самое страшное, что только может случиться в этом мире с людьми...

После смерти великого норского короля Дагона V в государстве начал наблюдаться значительный и стабильный рост преступности. Обуславливалось это тем, что штат выполняющей роль правоохранительного органа гвардии заметно сократился. Вооруженная армейская охрана теперь защищала лишь верхушку власти и тех, кто мог позволить себе столь недешевое удовольствие - состоятельных лиц класса буржуа. Обычный же народ, лишенный помощи сверху, стал доступной мишенью для всевозможных любителей легкой наживы. 

К сожалению, под эту категорию подпадало пусть и не бедное, но все же относящееся к плебеям семейство Ниеми. Большой, благоустроенный дом на границе города и леса уже давно был на примете одной из крупных разбойничьих банд, в среде коих недавно появилось понятие "штурм", подразумевающее под собой вооруженное нападение на жилище мирных жителей, бойня всех его обитателей, хищение ценного имущества и последующее уничтожение постройки. Судьба поместья, где провел свои детские годы Винсент, была предопределена... 

Единственным мужчиной (не считая малолетнего Винни) в семье был отец, который возвращался домой только к ночи. Для готовящихся к атаке бандитов это было явно благоприятствующим обстоятельством и полностью исключало возможность дальнейшего существования особняка. Набег был запланирован на один из зимних вечеров, как раз тогда, когда темнота спускается на землю раньше, чем в любое другое время года. В тот роковой день все семейство, за исключением еще пребывавшего на работе Дугала находилось на своем участке. Выжидая нужный момент, дюжина вооруженных до зубов преступников затаилась на опушке соседствующего с поместьем леса. Спокойная ночная тишина разбавлялась лишь свистом пронизывающего до костей северного ветра и отдаленным гулом центральных улиц Эндерры. Неожиданно для грабителей дверь обреченного дома распахнулась, и на крыльцо вышел тощий мальчишка, держащий в руках наполненное доверху помойное ведро. Это и был наследник рода Ниеми. Сил ждать у отморозков больше не было, и через мгновение в безмолвии спящего леса раздался звонкий механический щелчок. Паренек тотчас свалился в снег с пронзившим грудь тяжелым арбалетным болтом. Сугроб залила густая рубиновая кровь. Не медля ни секунды, разбойники с шумом ворвались в беззащитную усадьбу. Мать Винсента, почувствовав неладное, выбежала вслед за сыном, однако тут же была обезглавлена могучим ударом секиры. Душегубы сразу принялись увлеченно грабить : они опрокидывали и выносили искусно выточенную деревянную мебель, сваливали в мешок остатки фамильных реликвий, которые отец предусмотрительно захватил с собой во время бегства из Фаркана, вытаскивали кухонные ящики, ища ценное столовое серебро и фарфоровую посуду. Из-за небольшого сундучка с золотыми монетами, припасенными на самый крайний случай, бандиты разодрались не на шутку, и из окон дома один за другим вылетали избитые собственными подельниками жулики. Покончив с залами внизу, разбойники азартно ринулись на второй этаж, где в это время крепко спала недавно пришедшая с работы Марта. Обрадованные лиходеи моментально связали ничего не понимающую девушку, и выволокли ее на улицу. Желая побыстрее развлечься, преступники даже не посмотрели на остальные комнаты имения. С веселым улюлюканьем тати быстро скрылись в лесу, предварительно забросав особняк горящими факелами. В черное небо взвился огромный столб пламени, безвозвратно уничтожая все самое светлое, что имело место быть в жизни Винни...

Жизни, которая по всем медицинским понятиям обязана была прекратиться в 13 лет, но, видимо, с вмешательством высших сил, не сделала этого. Винсент не только не умер, но и остался в сознании, испытывая при этом поистине нечеловеческую, дичайшую боль и ощущая, как конвульсирующее сердце яростно колотится о прошившую тело насквозь толстую бронебойную стрелу. Парня спасло лишь то, что холодный снег предотвратил гибель от потери крови, частично остановив ее течение. Осколки грудной клетки глубоко впились в легкие, не давая сделать хоть сколько-нибудь глубокий вдох, а все вытекающая из пробитой аорты жизненно необходимая жидкость заполняла всю полость тела, отравляя другие внутренние органы. Тогда смерть была близка, как никогда, она буквально наступала Винни на горло, но тот, вопреки всему, оставался в мире живых. В потемневших от кислородного голодания глазах была сплошная серая пелена, а уши слышали лишь неопределенную трескотню, но все же это можно было назвать сознанием, и Ниеми оставался в нем весьма продолжительное время, ровно до того момента, как мозг, не выдержав столь сильного травматического шока, отключился.

Тётушка Вайолет, умиротворенно читавшая книгу в своем любимом кресле, первая забила тревогу. Заслышав воинственные крики бандитов, она тут же побежала к своему сыну Адольфу, который проживал на соседней улицы и нес службу в рядах столичной гвардии. Однако когда отряд из полусотни воинов-меченосцев достиг места преступления, было слишком поздно - усадьба уже догорала. Находящийся практически при смерти Винсент был доставлен в городскую больницу, где больше собственным иммунитетом, нежели усилиями лекарей, начал медленно, но верно поправляться, первые недели так и не приходя в чувства. Отца, вернувшегося с работы и лицезревшего пепелище на месте своего жилья, постигла очень незавидная участь - Дугал Ниеми тут же скончался от сердечного приступа, тем самым сделав своего сына круглым сиротой. Из-за страха ухудшения состояния только-только очнувшегося Винни, врачебный коллектив не стал сообщать пареньку об этом сразу, ожидая, пока тот окончательно окрепнет. Но даже для почти выздоровевшего мальчика это был невероятный удар, добивший и без того пошатнувшуюся психику. Следующей ночью находящийся в состоянии сильнейшего припадка и не осознавая своих действий, подросток, одевшись и захватив с собой отцовскую куртку, доставленную ему ранее как памятную вещь, выбил окно лечебницы и пустился
в бег. На вопрос "куда" Винсент не знал и не хотел знать ответа. В эти страшные минуты человеческое восприятие мира у парня было полностью отключено, уступив место животным инстинктам и стремлению к одному - бежать, быстрее бежать, подальше от людей, что нанесли столько душевной боли! Забыть, стереть из памяти, никогда не вспоминать весь этот ужас! Такое мощное помутнение рассудка могло привести и к постоянному сумасшествию, но, к счастью, этого не произошло, и беглец очнулся вполне адекватным человеком, лежа на куче мусора в одной из бесчисленных подворотен чуждой и незнакомой столицы. Теперь у Винни не было ни родных, ни дома, ни даже знакомых. Теперь он был сам по себе, в объятьях огромного города...   

Разумеется, настолько сильный нервный приступ не мог пройти бесследно, особенно в молодом возрасте, и стремления вернуться назад в голове Винсента так и не возникло. Забылись наиболее жестокие подробности недавней трагедии (Мозг целенаправленно избавился от подобных воспоминаний, дабы не получить очередной сбой), но навсегда осталась тяжелейшая душевная травма и глубокая обида на весь внешний мир. Паренек стал беспризорником во всех смыслах этого слова. Его новым домом стал неширокий проем между двумя многоквартирными домами, куда Винни притащил раздобытый на чьем-то заднем дворе матрас, куски никому не нужной ткани и другие более-менее полезные вещи. Из-за отчуждения от общества с самых малых лет мальцу было крайне трудно приспособиться к жизни на улице, но другого пути не было, и поэтому приспосабливаться все же пришлось. Средства к своему существованию - медные и серебряные монеты Ниеми получал, обворовывая карманы зазевавшихся прохожих, либо собирая подать у неравнодушных к чужому несчастью людей. Для жизни одного бездомного мальчишки этих денег вполне хватало - ел он в недорогой таверне, расположенной на расстоянии нескольких кварталов от своего жилища, спальное место у него имелось и без того, а уже имеющаяся одежда была вполне пригодной на практически любой сезон. Не было и речи о том, чтобы сравнить полное лишений коротание своего века в холодном и темном тупике с настоящей жизнью, вкус которой Винсент чувствовал когда-то невероятно давно, а потому немудрено для него было постоянное и уныние и тоска, присущая любому осиротевшему человеку.

Вполне вероятно, что эти переживания вкупе с расшатанной нервной системой рано или поздно довели бы наследника до полной потери рассудка, на грани которой подросток стоял уже не раз, но обстоятельства снова не позволили воплотиться в реальность столь малоприятному сценарию. Ближе к своему четырнадцатому дню рождения Винни обжился в городе настолько, что начал заводить новые знакомства, часть которых была с такими же, как и он сам - подростками, оставленными в раннем возрасте на произвол судьбы. Эти закаленные суровой уличной жизнью парни были по большей части старше него : кому-то было 15, года некоторых перевалили уже за семнадцатилетнюю отметку, но это не мешало беспризорникам сплотиться в одну практически монолитную группу товарищей. Любому человеку жизненно необходим тот, кто способен действительно понять его проблемы, причем будет лучше, если это лицо испытало их, как говорится, на собственной шкуре. В среде бездомных все стояли на одном уровне и сталкивались с теми же трудностями, что и их собратья, а потому коллектив таких личностей может справедливо считаться одним из самых сплоченных. Но в редких случаях подобная сплоченность могла и погубить весь коллектив. Это и произошло с немногочисленной группой беспризорников, в которую быстро и довольно безболезненно влился Ниеми.

Как-то раз Гилберт - неизменный член уличного общества - где-то умудрился раздобыть маленький плотный мешочек с не внушающим никакого доверия порошком темно-зеленого цвета. По словам парня, это был новый вид курева, которым в данной среде увлекались практически все. В тот же день кисет был опустошен. Инновационную смесь пробовали все, не исключая, конечно, Винсента, и каждый отметил крайне приятное воздействие необычного зеленого дымка - от самокрутки расслаблялось тело, в голову лезли только приятные и радостные мысли, мир представал в ярких красках, сильно хотелось смеяться и шутить. А именно этого и недоставало обиженным жизнью пацанам, в чьих буднях хорошее не наблюдалось чуть ли не никогда. Единственная настораживающая черта нового порошка открылась только со временем и представляла из себя сильное пристрастие к курительной смеси, в некотором роде невозможность ведения нормальной жизни без нее. Но на это парни, понятное дело, не обратили никакого внимания, и любимым занятием всех до одного стало вдыхание в себя пряного дыма субстанции, название которой созрело совсем скоро и буквально из ничего - "план". 

Однако, несмотря на все свои положительные эффекты, это вещество все же являлось ничем иным, кроме как наркотиком, а значит вносило в тело и генетический код своего потребителя губительные изменения, незаметные из-за постепенности. Спустя пару месяцев курения травы, некоторые подростки, перестав получать от нее желанное воздействие на собственный организм, начали переходить на более тяжелые виды дури. Вскоре "план" вытеснился круглыми гладкими таблетками, затем те были заменены на белый нюхательный порошок, и наконец на прозрачную жидкость, вводящуюся внутривенно. На этой стадии с пацанами начали странные и страшные метаморфозы - эмоциональный подъем уступил место вялости, апатии, дрожи в конечностях, ужасающими стонами и постоянной, не прекращающейся ни на секунду тягой к новому уколу. Шприцы для введения дозы воровались из лечебниц, больниц, находились на улицах, брались у других наркоманов. После наступала смерть с сопутствующими ей невероятными страданиями. Но все-таки какая-то сила хранила Винни от пристрастия к серьезным веществам - попробовав их раз, паренек не находил в них ничего необычного, и вновь переходил на старое доброе курево. Способ его употребления в обществе зависимых получил название "пыхать". Из-за бессменного увлечения подобным видом наркоты даже тогда, когда все остальные уже подсели на таблетки и нюхательную смесь Ниеми и получил свое легендарное прозвище.

Шло время, и вот уже из друзей Винсента в живых не осталось никого - субстанции отправили в могилу абсолютно всех. Подросший парень вновь остался совсем один, лишившись какой бы то ни было поддержки со стороны. За те четыре года жизни на улице, что в дыму бесчисленных самокруток пролетели для Пыха словно один день, в стране и мире многое поменялось - подошло к концу смутное время, ибо был выбран новый король Нора. Правосудие вновь начало работу, гвардия пополнила свои ряды молодыми воинами, жители опять оказались под защитой правительства, и бандитский беспредел ушел в прошлое. Государство наконец-то пришло в нормальное состояние, заметно повысился уровень жизни и счастья населения. На волне экономического подъема многие поспешили открыть собственный бизнес, больше не опасаясь рэкета. Однако в вековании молодого наркомана преображаться было нечему, и Ниеми все так же обитал в знакомой подворотне, совершал мелкие кражи среди неожиданно разбогатевшего народа, выкуривал один косяк за другим и, что называется, в ус не дул. Уже давно позабылась страшная трагедия четырехлетней давности и все, с ней связанное. Память парня теперь изобиловала крупными дырами, из-за наличия которых тот не очень-то и переживал, ведь даже самый слабый наркотик за годы употребления способен искалечить восприятие бытия любого человека. Одежда на Винни изменилась лишь слегка, однако отцовская куртка - "пропердяйка" все так же лихо сидела на нем, поскольку привязанность к этому элементу гардероба навечно въелась в подкорку головного мозга Пыха, и даже многолетнему курению не удалось изгладить это.   

Однажды безмятежное существование Винсента омрачил весьма неприятный факт - "план" начал заканчиваться. Человек, продававший это вещество Ниеми, был убит при странных обстоятельствах, и достать зеленого теперь можно было лишь у других барыг. Парень задумался : "-А ведь наверняка они заломят цену!.. В кармане курильщика была лишь одна серебряная монетка, и ее явно было недостаточно для приобретения полноценной дозы. Ища спасение от приближающейся ломки, Винни начал лихорадочно перебирать варианты дальнейших действий, и не нашел ничего лучше, чем прибегнуть к азартным играм на деньги. Подобные заведения открывались в Эндерре одно за другим, поэтому найти контору особого труда не составило. Первым попавшимся игорным домом оказался крупный комплекс под впечатляющим именем "Три секиры". Согласно сплетням, которые Пыху довелось слышать недавно, его открыл некто Акаши - человек, когда-то сам выигравший немереную сумму в казино. Даже отравленный мозг мог легко догадаться, что такие люди - всего лишь мошенники, но альтернатив у нарика не наблюдалось, а потому ему все же пришлось поставить на кон свою драгоценную монету. Через минуту зал потряс истерический вопль всех, находящихся в этот момент там - стрелка Винни остановилась на золотистого цвета слоте "Джекпот". Из здания парень вышел с ехидной ухмылкой, волоча за собой мешок золота. Победителя прямо-таки переполняла радость, ведь старуха-судьба таки компенсировала Пыху все те невзгоды, выпавшие на его долю. Естественно, оставаться с таким капиталом на улице было не только глупо, но и опасно, поэтому счастливчик поспешил закопать большую их часть в лесу, а на остаток, который тоже был далеко не мал, позволил себе переехать на известный абсолютно всем постоялый двор "Дикий кабан" и купить несколько кисетов шмали. Жизнь пацана, выросшего там, где не каждому взрослому под силу выжить, резко забрала в гору - туда, где человек может почувствовать себя действительно счастливым...